О значении диаграммы Инглхарта

Диаграмма, или карта ценностей Инглхарта – результат так называемого Всемирного обзора ценностей (World Values Survey; см. также Википедию), проводимого в последние 30 лет во множестве стран мира (в крайних версиях исследовано порядка 100 стран). Опрос касается главным образом политических ценностей – или по крайней мере тех, которых либеральная мысль последнего полстолетия считает политическими: отношение к власти, к разного рода меньшинствам, к политическим и религиозным свободам и проч. Горизонтальная ось диаграммы (карты) отражает оппозицию «ценность выживания vs. ценности самовыражения»; слева от условного центра попадают страны, в которые первые ценности доминируют над вторыми, справа – страны с противоположной ориентацией. Вертикальная ось отражает оппозицию традиционных и секулярно-рациональных ценностей (страны с доминированием первых – снизу, с доминированием вторых – сверху).

Фиг.1а, б, в. Карта ценностей Инглхарта по состоянию на 1996, 2008 и 2017 гг. соответственно (4-я, 5-я, 6-я волны Всемирного обзора ценностей; изображения взяты с сайта World Values Survey).

Почему меня заинтересовали результаты этого опроса? Потому что они демонстрируют явную, так сказать, географическую зависимость хотя бы в части европейских стран: соседствующие на карте (что в большинстве случаев значит и генетически близкие либо входящие в одну языковую группу) народы соседствуют и на карте ценностей Инглхарта. При этом выделяются хорошо обособленные друг от друга группы европейских стран с весьма непохожими ценностями. Социологам давно известно расхождение ценностей католических и протестантских стран Европы (и тем более – Европы и России). На диаграммах выше эти расхождения, кстати, хорошо видны; однако обособленных групп здесь все-таки больше. Для лучшей иллюстрации я усреднил результаты трех карт (по состоянию на 1996, 2008, 2017 гг.) и выделил разные группы стран разным цветом; размер значка примерно отражает численность населения страны.

Фиг.2. Карта ценностей Инглхарта по усредненным данным 4-й, 5-й и 6-й волн Всемирного обзора ценностей (см. выше).

Тут уже отчетливее видно, что обособленных (по ценностям Инглхарта) групп европейских стран на самом деле пять:

• слева-сверху – большая часть Восточной Европы (назовем этот участок «красным углом»). Авторы опроса называют их то «бывшей советской», то «православной» группой, хотя здесь входят совершенно неправославные албанцы и венгры, но отнюдь не все бывшие соцстраны и не все народы бывшего СССР. (Часть последних – Закавказье, Средняя Азия, кстати, вместе с Румынией и некоторых стран Ближнего Востока – Ирак, Ливан – образуют соседствующую с «красным углом» группу чуть ниже его.) К «красному углу» примыкают и страны Восточной Азии – Китай, Тайвань, Южная Корея. Отметим, что в последних двух из них отродясь не было никакого социализма, таким образом этот фактор тоже не может полностью объяснить ценности группы;
• Германия и некоторые ее соседи – Чехия, Словения – занимает верхне-центральный участок. К ним примыкает другая крупная страна Восточной Азии – Япония (Гонконг, а также Словакия занимают промежуточное положение между ними и «красным углом»). Назовем это немецко-японской группой или, если хотите, «странами Оси» (по памяти об их союзе во Второй мировой войне);
• ниже «оси» и неподалеку от центра диаграммы располагаются страны бассейна Средиземного моря – Испания, Италия, Греция, Хорватия, Израиль (средиземноморская группа, я обозначил ее синим цветом); еще ниже лежат Кипр и Португалия, уже в окружении народов Азии и Латинской Америки;
• верхне-правый угол занимают скандинавские страны (обозначены голубым цветом) и некоторые соседи Германии (Нидерланды, Швейцария, Австрия – зеленым). Назовем эту группу «голубым углом», а присутствие в ней «зеленых» стран я прокомментирую чуть ниже;
• англосаксонские страны (Британия и ее доминионы, США, Ирландия – серым цветом) занимают левую часть диаграммы вблизи горизонтальной оси, пониже «голубого угла».

Надо отметить еще положение Франции с Бельгией, находящихся примерно в середине четырехугольника западноевропейских групп; отметим, что Франция и географически соседствует с Британией, Германией и Средиземноморьем (да и Дания с Голландией из «голубого угла» находятся неподалеку). Из европейских государств странным выглядит разве что место Польши, лежащей не рядом со своими соседями, а вообще ниже центра диаграммы, поближе к Кипру и Эфиопии. Объяснять это я не берусь; разве что напомню, что у всех правил бывают исключения, пусть и сочтем Польшу таким исключением.

Страны прочих частей мира я тоже обозначил цветами по географическому признаку: арабов и других ближневосточных народов – темно-зеленым, стран Южной Азии – оранжевым (зеленым окаймлены значки у тех, где ислам является главной религией), африканских – черным, латиноамериканских – фиолетовым. Примечательно, что все они кучкуются в нижне-центральную область диаграммы на куда меньшем «пятачке», по сравнении с пространством, на котором в верхней части растянулись европейцы. Кстати, восточные азиаты, обозначенные желтым, тоже держатся кучно, лишь Япония стоит немного поотдаль. Это я считаю крайне важным вопросом и далее постараюсь как-то его объяснить.

В расположении стран остального мира на диаграмме Инглхарта тоже видны группы «родственников» и соседей по глобусу. Так, Южная Азия держится возле центра, Африка – снизу по центру, арабы – снизу-слева. Латинская же Америка распадается на две части: верхняя тянется к средиземноморской группе, что объяснимо с учетом происхождения колонизировавших ее народов; нижняя (в основном, бассейн Карибского моря) лежит чуть правее африканской группы.

Еще примечательно то, что верх и низ карты ценностей в целом (с исключениями вроде Японии, Болгарии или Ирландии с той же Польшей) совпадают с севером и югом географической карты; левая и правая сторона, по крайней мере в европейской части – приблизительно с востоком и западом континента. (То есть, если надо карту Инглхарта привести в соответствие с картой географической, надо повернуть наоборот горизонтальную ось; однако я тут сохраню принятую авторами опроса ориентацию осей.)

* * *

При такой сильной зависимости ценностей от географического положения страны кажется, что сами эти ценности должны быть очень фундаментальными, сильнодействующими в качестве факторов отбора (по крайней мере в прошлом, когда формировались исследуемые ныне народы) и по большей части генетически заданными. Но тем более странными с этой точки зрения кажутся вопросы, на которых отвечали респонденты, а социологи строили на их основе свои шкалы ценностей. Там есть много разного о политических свободах, правах сексуальных меньшинств, привязанности к религии, к бытовым традициям либо наоборот, отрицание религии и рациональная расчетливость в обыденной жизни. Дело не в том, что эти вещи не важны, и даже не в «прогрессистском шовинизме» социологов, если можно так выразиться (ценности нижней и, в меньшей мере, левой части диаграммы считаются «отставшими», ценности верхней и правой части – прогрессивными). Дело в том, что такие вещи никак не могли действовать в прошлом как сколь-нибудь значимый фактор отбора. Судите сами. Рационально-научному мышлению несколько сот лет от роду, а в массах оно даже в самых передовых странах начало входить 100 лет назад; до того секулярно-рациональных обществ по типу нынешней Европы вообще не было. То же самое с политическим самовыражением – оно даже у якобы передовых англичан сводилось к «Боже, храни королеву»; и, тем более, с сексуальными меньшинствами (их не то чтобы не было, но отношение к ним уж точно не являлось политическим вопросом).

Проводившие данный опрос социологи утверждают, что ценности обществ со временем меняются, причем переход от традиционных к секулярно-рациональных ценностей (вертикальная шкала диаграммы) в целом связан с индустриальной революцией, а переход от ценности выживания к ценности самовыражения (горизонтальная шкала) – с постиндустриальным переходом. Изменение ценностей исследованных в периоде с 1980 по 2015 гг. обществ можно увидеть на видеоролике здесь. Я не отрицаю возможности такой эволюции, но она все равно не объясняет крайне существенное отличие ценностей групп внутри Европы. Даже если отмахнуться от «красного угла», одни «западные» группы, пожалуй, отстоят друг от друга дальше, чем любые неевропейские народы. И это притом что Запад стоит примерно на одном уровне развития и имеет по сути общую систему пропаганды (систематически продвигающую, кстати, ценности отнюдь же не мирового гегемона США, а «голубого угла»).

Для изъяснения вопроса эволюции ценностей я взял из диаграмм выше разность показателей каждой страны для 1996 и 2017 г. и отобразил на усредненную диаграмму в виде стрелки (длина пропорциональна величине изменения; если по какой-либо стране для одной из крайних точек отсутствовали данные, брал промежуточный 2008 г.).

Фиг.3. Та же карта ценностей, что и на фиг.2, вместе со сдвигом ценностей за период 1996–2015 гг.

Что тут можно увидеть? Иногда соседствующие страны движутся в одну и ту же  сторону (так, большинство стран «красного угла» – к центру), но, в целом, «кто в лес, кто по дрова». Так, к центру движутся еще США, Италия, Греция, тогда как Испания, Британия, Китай – от центра к периферии. Развивающиеся же страны даже из одного региона и одного уровня развития могут идти в разные стороны, что не очень вяжется с идеей о связи эволюции ценностей с индустриальным и постиндустриальным переходами. Правда, стран, движущихся строго «наоборот прогрессивным силам», по диагонали влево-вниз, можно пересчитать по пальцам. Это Греция и Кипр, пережившие в то время сильнейший кризис, а также Малайзия и Гана, насчет которых судить о причинах не берусь (спишем опять на исключение из правила).

Надо учитывать то, что на результаты опроса влияют и случайные факторы (война, кризис либо, наоборот, резкое «забогачивание»), и пропаганда, в т.ч. совершенно случайная и преходящая, каких-то принципов и стилей жизни. И когда пропаганда прекратится (либо люди начнут пропускать ее мимо ушей), ответы респондентов вернутся в «естественное» для данного народа состояние. В этом плане показательно бегство «зеленых» (= соседей Германии) Австрии и Нидерландов из «голубого угла». Похоже, что у них просто упало влияние леволиберальной пропаганды и они семимильными шагами возвращаются в состав немецкой «оси». Таким же образом бывший соцлагерь, по-видимому, «отходит» от продвигаемых до недавних пор ценностей социализма; он не то чтобы войдет в другую группу, но ценности просто станут (в среднем) несколько менее выраженными.

Что касается дрейфа США в сторону центра, он может быть обязан и растущей доли неанглосаксонских мигрантов. Возможно, США вместе с частью Латинской Америки в итоге сольется со «средиземноморской» группой (тогда как некоторые доминионы Британии дрейфуют в сторону «голубого угла»; таким образом англосаксонская группа может и рассосаться).

Исходя из этих наблюдений, выдвинем важную гипотезу. Может, она даже покажется само собой разумеющейся, но все равно сформулируем: общества неодинаково восприимчивы к пропаганде ценностей разного вида. То есть, существуют «свои» ценности, пропаганда которых может очень значительно усилить их проявления (отчего страна окажется на периферии диаграммы); пропаганда же «чужих» ценностей может привести лишь к ограниченному сдвигу в стороны от «своего» сектора на карте. Тут пропаганду я понимаю в максимально широком смисле – как любое организованное социокультурное давление, не обязательно с применением СМИ и с подачи властей (своих или чужих).

Взглянем еще раз на диаграмму Инглхарта, где европейцы раскинулись широким веером по всей «северной» периферии (за исключением средиземноморцев, оставшихся примерно в центре веера), тогда как народы прочих рас и континентов жмутся в куда более тесные рамки. Имея в виду сформулированную выше гипотезу, «веерное» расхождение Европы уместно счесть следствием оцивилизовывания (наращивания и упорядочения социального давления) стран всех групп по «своему» типу; в итоге группы разъехались достаточно далеко друг от друга и от центра диаграммы. Кстати, «веер» может и убираться – пример тому сдвиг к центру «красного угла», попавшего под социокултурным давлением Западной Европы. Но спросим также: почему веером разъехались только европейцы и только по северной периферии, а не азиаты, африканцы, т.д. – по южной? Здесь нашу гипотезу уместно дополнить вторым условием, а именно – что вообще народы не в одинаковой мере поддаются социокультурному давлению. Можно назвать это, если хотите, сознательностью, свойственной «северянам» (и примкнувшим к ним восточным азиатам) значительно больше, чем остальным. Вследствие ей оцивилизовывание (= нарастание и упорядочивание социального давления) меняет эти народы сильнее, уводит социум значительно дальше от некоего изначального состояния, соответствующего слабому социальному давлению. (Само это изначальное состояние уже вполне может определяться чисто генетическими факторами, как, кстати, и «сознательность»).

* * *

Выдвинутые выше гипотезы, вообще-то, необязательно должны касаться одних лишь ценностей Инглхарта, к которым привязан этот опрос. Для меня важно лишь то, что в этих координатах группы стран по ценностям как-то разделяются и идентифицируются. Но это вовсе не закрывает возможность выделения иного базиса ценностей (с другим социопсихологическим содержанием полюсов и даже с другим числом осей!), в котором группы выделяются лучше, а сами ценности более фундаментальны, нежели координаты карты Инглхарта, включающие в себе права геев, отношение к религии и проч. Я уже писал, что эти вещи проявляются лишь в эпохе модерна и постмодерна, тогда как сформировавший ценностные группы отбор должен был действовать куда более длительное время (раз группы так хорошо разделяются по географическим регионам).

Однако в поиске более фундаментальных признаков для ценностных групп лучше не слишком отдаляться от базиса Инглхарта, для которого разультаты хотя бы уже получены (примерно по логике того пьяницы из анекдота, который искал потерянные ключи под фонарем, потому что там светлее). К примеру, пытаясь описать социальность западных обществ, я пришел к разделению, похожему на признак «традиционное – рациональное мышление», не затрагивая вообще вопрос выбора между религией и наукой. Вместо того я сформулировал два базисных типа проявления конформизма. В своем поведении люди могут ориентироваться либо на отдельно взятых (выбранных) людей-«авторитетов», либо на общность в целом. Второе я назвал интегральным типом конформизма, первое – дифференциальным, авторитеты для которого могут быть и научными, и религиозными и проч. – это зависит от эпохи. Ранее я связал дифференциальный тип социальности с менталитетом обществ Западной Европы и отметил, что они потенциально могут развиваться заведомо быстрее обществ интегрального типа, в которых возможности «авторитетов» по изменению социума сверху ограничены инерцией «косных» масс, которые вместо на авторитетов смотрят друг на друга. Это несколько похоже и на описанную выше «сознательность» северян-европейцев (точнее, возможность под давлением социума добиться очень большого усиления хотя бы одного типа ценностей). Но обратной стороной «дифференциального» общества является риск такой же быстрой деградации, если попасть под действием авторитетов, деградировавших несколько раньше масс (как говорится, рыба тухнет с головы).

Что касается второй оси Инглхарта «выживание – самовыражение», она имеет прямой аналог даже не в психологии, а в этологии – науки о поведения животных (которые, понятно дело, не отягощены ни политическими свободами, ни правами секс-меньшинств). У этологов есть такое разделение активности особей: действия, направленные на выживание (добыча пищи, убегание от опасности) – и т.наз. ритуализированные демонстрации, направленные на подчеркивание социального ранга и способности особи выстоять в стычках с конкурентами (избегая, однако, напрямую вступать в стычки). Причем склонность к демонстрациям – напрямую связанная, кстати, с агрессивностью – относительно устойчива во времени для отдельной особи и для популяции либо вида в целом.

Подведем здесь промежуточный итог: ценности диаграммы Инглхарта – хотя бы в первом приближении, но с очень большой вероятностью – отражают весьма фундаментальные (с точки зрения социологии и этологии) формы, или «настройки» социального мышления людей и, скорее всего, не только людей. (В смысле того, что можно на аналогичных диаграммах отображать особенности поведения разных рас и популяций одного и того же вида – либо даже разных, но близких видов.)

* * *

Господствующие в обществе ценности могут влиять на его экономическое развитие  – если от них зависит стиль ведения бизнеса или вообще отношения субъектов экономики друг с другом. Здесь ничего нового нет; в учебниках менеджмента давно вошли, к примеру, культурные шкалы Г.Хофстеда. Однако перед нами тут координаты диаграммы Инглхарта; отражает ли место страны на диаграмме какие-то особенности ее экономики?

Сами авторы опроса связывают сдвиг стран по вертикали с индустриальной революцией, а по горизонтали – с революцией постиндустриальной; «наиболее прогрессивным» оказывается тот же «голубой угол», остальные ранжируются по мере удаления от него. Однако меня такое объяснение не устраивает. Выше я усомнился в нем, поскольку страны на карте ценностей могут двигаться в разные стороны при одном и том же экономическом укладе. И я заметил на карте что-то другое, по моему мнению – куда более важное.

Это «более важное» связано с этапами развития технических систем (ТС) и отраслей экономики. Я выделяю их согласно участкам S-образной кривой по характеристикам ТС и/или спросу на нее (см. тут, тут) и давно отметил разную «заточенность» стран под один или другой этап развития. Дело в том, что разным этапам соответствует разное оптимальное поведение субъектов экономики. Так, на этапе быстрого роста (фаза 2) критическим фактором является энергичность менеджмента и доступ к большим и дешевым заемным деньгам. Но когда ТС либо отрасль выйдет на верхний пологий участок кривой, критической становится уже не энергичность, а наоборот, очень дотошная оптимизация техники и бизнес-процессов. Также я давно заметил, что на этапе 2 безусловными чемпионами являются англосаксонские страны (в особенности США), тогда как на этапе 3 первенство переходит в руки Германии и Японии. Это лучше видится на примере перехода в 1960-70х гг. сразу многих важнейших ТС на верхнее плато S-кривой (вкупе с насыщением большинства рынков в развитых странах). Примерно тогда началась деиндустриализация Британии и США, которые начали терять свои «старые» отрасли. Это наспех объявили признаком «более прогрессивного» постиндустриализма; однако назло теории деиндустриализация совершенно не затронула ни немцев ни японцев.

А сейчас смотрим на диаграмму Инглхарта. Видим англосаксонскую группу и немецко-японскую «ось», отстоящие довольно далеко друг от друга. Страны «оси» имеют предельно высокий показатель рациональности при средних значениях по второму показателю («выживальщики – самовыраженцы»). Англосаксы же наоборот – крайние «самовыраженцы» при средних значениях по шкале «традиции – рациональность».

Насчет высоких значений рациональности интуитивно понятно, что это обуславливает и более трепетное отношение к оптимизации систем и бизнес-структур (чем славятся немцы и японцы). Ценность самовыражения может иметь отношение к конкуренции и к «активной стадности» производителей и покупателей, что на этапе быстрого роста играет куда более важную роль, нежели дотошное отлаживание системы (та просто эволюирует слишком быстро).

Тут снова вспоминается «голубой угол», имеющий высокие значения сразу по обеим шкалам, отчего можно ожидать и одинаково хорошую заточенность под обе фазы развития вместе. В самом углу там находится Швеция; но размер ее экономики не позволяет сравнивать ее напрямую с Германией, Японией или США (ее соседи тоже весьма некрупные).

Однако с точки зрения теории фаз развития систем нет причин считать «голубой угол» универсально эффективным экономически. Дело в том, что фаза 3 (плато), как сказал бы классик, высшая, но не последняя. За ней должен последовать «парадоксальный» этап 4 – ступенчатый спуск («даунгрейд»), продиктованный кадровым кризисом, возможным ухудшением спроса, потерей производства ключевых элементов либо оборудования, и проч. (детали вопроса можно найти здесь и здесь). При этом есть все основания считать, что в новой фазе выигрышной станет уже иная стратегия, отличная от стратегии третьего этапа и чем-то прямо противоположная стратегии этапу 2. Во избежание перегрузки текста я не буду лишний раз углубляться в эту материю (подробности см. по ссылкам выше), тут лишь подниму вопрос: а где же должна изобразиться эта стратегия на диаграмме Инглхарта? Логично будет искать ее на сторону, противоположную местонахождению англосаксонской группы, – то есть в районе «красного угла» или чуть ниже; при максимально усиленной ценности «выживания» и умеренном значении второго показателя (традиции – рационализм). Какие страны с достаточным экономическим весом можно найти в этом секторе? По убыванию значимости: Китай, Россия, Ю. Корея (далее идет Тайвань и шлейф из восточноевропейских стран поменьше). Первая тройка и составляет, так сказать, короткий список технологических доминаторов будущей фазы мировой экономики, когда большая часть ТС и отраслей перейдет в «парадоксальную» фазу 4.

Таким образом позиция технодоминанта по мере смены этапов развития обходит карту Инглхарта против часовой стрелки. Если проэкстраполировать развитие еще дальше (за пределами фазы 4, которая тоже не вечна – в какой-то момент «даунгрейд» должен закончиться и установится нижнее плато), вслед за «красным углом» технодоминаторами должны стать страны из нижней части диаграмы – примерно район Турции, Ирана, Пакистана, т.е. геополитический Юг. Правда, это уже слишком отдаленное будущее; «красный угол» будет доминировать, судя по длительности предыдущих фаз, где-то как минимум 50-80 лет (по крайней мере, порядка 50 лет длится текущая эпоха фазы 3 и она еще не закончилась).

Отметим, что технодоминант на всех трех этапах (2, 3, 4) находится где-то на периферии европейского «веера», т.е. представляет собой «высокосознательное» и несбалансированное (по ценностям Инглхарта) общество. По-видимому, только такие страны и могут стать первопроходцами, бросая все силы на переустройство техники и экономики по новым принципам (точнее – согласно своим же природно заданным предпочтениям, которые, однако, на каком-то этапе становятся еще и максимально эффективными на практике). Страны же центра и «юга» диаграммы, конечно, могут копировать достижения текущих лидеров с тем или иным успехом (и отставанием), но сами затеять такие инновации с нужной энергией и целеустремленностью вряд ли смогут. Однако у «высокосознательных» северян есть, похоже, и один неустранимый недостаток. Их общества преобразуются цивилизацией глубже и достижения их выше; но «сознательность» их загоняет в, так сказать, глубоко «нештатный» режим социального взаимодействия. В нем они адаптируются (на то оно и сознательность), но ценой такого расшатывания социальных инстинктов, в т.ч. инстинкта размножения, что начинается демографический коллапс. Тут снова работает аналогия с ядерным реактором, в котором «сгорает» как раз тот изотоп, который и дает энергию в ходе цепной реакции (об этой аналогии и о судьбе «отработавшего человеческого топлива» я писал здесь). «Менее сознательные» же южане лучше сохранят свои человеческие ресурсы и в один момент могут оказаться доминантами лишь из-за своего демографического и, оттуда, рыночного веса (не имея каких-то особых достижений по части техники). И «традиционность» их мышления может оказаться плюсом, когда порядком упрощенная (по итогам фазы 4) техника будет лишь воспроизводиться, а лишние эксперименты с конструкцией будут только ухудшать результат.

 

Иван Попов, сентябрь 2017, январь 2018